Перевод песни Tout était dit (Jean-Jacques Goldman)

Elle écrit seule à sa table et son café refroidit
Quatre mètres infranchissables,
Un bar un après-midi
J'avais rendez-vous je crois,
j'avais pas le temps
Avec un pape ou peut-être un président
Mais la fille est jolie
et les papes sont souvent patients

Elle était là dans son monde, son monde
au beau milieu du monde
Loin, ses yeux posés ailleurs,
quelque part à l'intérieur
Plongée dans son livre,
belle abandonnée
En elle je lis tout ce qu'elle veut cacher

Dans chacun de ses gestes un aveu,
Un secret dans chaque attitude
Ses moindres facettes, trahie bien mieux
que par de longues études
Un pied se balance, une impatience,
et c'est plus qu'un long discours
Là, dans l'innocence et l'oubli
Tout était dit

On ne ment qu'avec des mots, des phrases
qu'on nous fait apprendre
On se promène en bateau,
pleins de pseudo de contrebande
On s'arrange on roule on glose on bienséance
Mieux vaut de beaucoup se fier aux apparences
Aux codes des corps, au langage
de nos inconsciences

Muette étrangère,
silencieuse bavarde
Presque familière,
intime plus je te regarde

Dans chacun de tes gestes un aveu,
Un secret dans chaque attitude
Même la plus discrète ne peut mentir
à tant de solitude
Quand ta main cherche une cigarette
C'est comme une confession
Que tu me ferais à ton insu

A ta façon de tourner les pages,
Moi j'en apprends bien davantage
La moue de ta bouche est un langage,
ton regard un témoignage
Tes doigts dans tes cheveux s'attardent,
quel explicite message
Dans ton innocence absolue

Et ce léger sourire au coin des lèvres
c'est d'une telle indécence
Il est temps de partir, elle se lève, évidente,
transparente
Sa façon de marcher dans mon rêve,
son parfum qui s'évanouit
Quand elle disparaît de ma vie
Tout était dit
Tout était dit

Она сидит одна за столом, пишет что-то,
и её кофе остывает…
Нас разделяет всего 4 метра в этом баре,
сейчас, немногим позже полудня.
Помнится, я должен был идти на встречу с Папой римским, или с президентом – забыл…
Но девушка была так красива…
а Папа вполне может подождать.

Она пребывала где-то в самом чудесном
уголке своего собственного мира…
Её глаза смотрели в никуда, её глаза
рассматривали что-то недоступное взору.
Забывшись, полностью погрузившись
в чтение своей книги,
Она позволила мне рассмотреть в ней всё,
что она так стремилась спрятать.

Каждый из её жестов был словно признанием,
каждое движение открывало все секреты,
Эти случайные взгляды на неё позволяли узнать
о ней гораздо больше, чем пристальные наблюдения.
Её нога медленно покачивается… это нетерпение открывает большее, чем долгий разговор…
Вот так, в невинном забытьи,
она рассказала всё о себе…

Мы лжём, произнося слова, фразы,
которые нас когда-то заставили заучить.
Мы плывём по реке жизни на корабле,
пытаясь выдать себя за честных людей.
Мы выкручиваемся, увёртываемся, пишем
объяснительные записки, ведём себя пристойно…
Хотя, больше всего надо обращать внимание
не на слова, а на поведение,
На язык тела, язык, на котором мы начинаем
говорить в забытьи.

Молчаливая незнакомка окружённая
кричащей тишиной,
Чем больше я на тебя смотрю,
тем больше я о тебе узнаю,

Каждый из её жестов был словно признанием,
каждое движение открывало все секреты,
Даже у самой скрытной не получится
утаить одиночество…
Твоя рука тянется за сигаретой,
и это своего рода признание,
Которое ты мне сделала,
сама об этом не догадываясь.

В том, как ты переворачиваешь страницы,
вижу нечто большее
Твои гримаски – это своего рода язык,
Твой взгляд – это знак.
Твои пальцы задерживаются в волосах –
какое ясное послание,
Отправленное без твоего ведома…

И эта лёгкая улыбка в уголках губ так непристойна!..
Но пришло время уходить, она встаёт,
такая реальная, но недосягаемая.
Её походка отпечатывается в моей памяти,
Запах её духов рассеивается в воздухе…
Когда она исчезла из моей жизни,
всё было уже сказано…