Перевод песни La fessée (Georges Brassens)

La veuve et l'orphelin, quoi de plus émouvant ?
Un vieux copain d'école étant mort sans enfants,
Abandonnant au monde une épouse épatante,
J'allai rendre visite à la désespérée.
Et puis, ne sachant plus où finir ma soirée,
Je lui tins compagnie dans la chapelle ardente.

Pour endiguer ses pleurs, pour apaiser ses maux,
Je me mis à blaguer, à sortir des bons mots,
Tous les moyens sont bons au médecin de l'âme...
Bientôt, par la vertu de quelques facéties,
La veuve se tenait les côtes, Dieu merci !
Ainsi que des bossus, tous deux nous rigolâmes.

Ma pipe dépassait un peu de mon veston.
Aimable, elle m'encouragea : " Bourrez-la donc,
Qu'aucun impératif moral ne vous arrête,
Si mon pauvre mari détestait le tabac,
Maintenant la fumée ne le dérange pas !
Mais où diantre ai-je mis mon porte-cigarettes ? "

A minuit, d'une voix douce de séraphin,
Elle me demanda si je n'avais pas faim.
" Ça le ferait-il revenir, ajouta-t-elle,
De pousser la piété jusqu'à l'inanition :
Que diriez-vous d'une frugale collation ? "
Et nous fîmes un petit souper aux chandelles.

" Regardez s'il est beau ! Dirait-on point qu'il dort.
Ce n'est certes pas lui qui me donnerait tort
De noyer mon chagrin dans un flot de champagne. "
Quand nous eûmes vidé le deuxième magnum,
La veuve était émue, nom d'un petit bonhomm' !
Et son esprit se mit à battre la campagne...

" Mon Dieu, ce que c'est tout de même que de nous ! "
Soupira-t-elle, en s'asseyant sur mes genoux.
Et puis, ayant collé sa lèvre sur ma lèvre,
" Me voilà rassurée, fit-elle, j'avais peur
Que, sous votre moustache en tablier d'sapeur,
Vous ne cachiez coquettement un bec-de-lièvre... "

Un tablier d'sapeur, ma moustache, pensez !
Cette comparaison méritait la fessée.
Retroussant l'insolente avec nulle tendresse,
Conscient d'accomplir, somme toute, un devoir,
Mais en fermant les yeux pour ne pas trop en voir,
Paf ! j'abattis sur elle une main vengeresse !

" Aïe ! vous m'avez fêlé le postérieur en deux ! "
Se plaignit-elle, et je baissai le front, piteux,
Craignant avoir frappé de façon trop brutale.
Mais j'appris, par la suite, et j'en fus bien content,
Que cet état de chos's durait depuis longtemps :
Menteuse ! la fêlure était congénitale.

Quand je levai la main pour la deuxième fois,
Le cœur n'y était plus, j'avais perdu la foi,
Surtout qu'elle s'était enquise, la bougresse :
" Avez-vous remarqué que j'avais un beau cul ?
Et ma main vengeresse est retombée, vaincue!
Et le troisième coup ne fut qu'une caresse...

Старый школьный мой друг тут на днях учудил:
Не оставив детишек супруге, почил.
Обалденная, кстати замечу, особа!
Заглянув, чтобы долг свой последний отдать,
Но особо не зная, чем вечер занять ,
Я решил посидеть вместе с нею у гроба.

Чтоб утешить вдову, можно всем пренебречь.
Для начала решил я на шутки налечь,
Стал валять дурака и травить анекдоты.
Рассказал две-три байки смешные, и вот
Я гляжу: вся трясется, держась за живот.
Хохотали мы вместе потом до икоты.

Мою трубку, торчавшую из пиджака,
Увидав, мне вдова принесла огонька:
"Не смущают пусть вас никакие запреты!
У покойного к дыму была неприязнь,
Но теперь-то уж можно курить не боясь.
Черт! Куда подевались мои сигареты?"

Ровно в полночь вдова голоском, как елей,
Пригласила меня сесть за стол вместе с ней:
"Разве тем воскресим мы его, в самом деле,
Что осудим себя на голодную смерть?
Вы, конечно, не против немного поесть?"
И тогда при свечах мы немного поели.

"Как хорош он, как будто всего лишь прилег!
В этот час он едва ли мне бросит упрек
За рюмашку-другую", — вздохнула вдовица.
Вскоре мы осушили бочонок вина,
У вдовы развязался язык, и она
Перестала совсем уже гостя стыдиться.

"Ничего не поделаешь, там будем все", -
Заявила она, на колени мне сев,
И, поймав мои губы своими губами:
"Я теперь, — говорит, — быть спокойной могу:
Проверяла, не заячью ль скрыли губу
Вы, негодный кокет, накладными усами!"

Дьявол! Мои усы накладными назвать!
Я был просто обязан ей трепку задать!
И, немедля задрав на негоднице юбку,
И, хотя моей целью была только месть,
Все же я отвернулся, блюдя вдовью честь,
Размахнулся и — шлеп! — опустил свою руку.

"Ой-ой-ой, вы мне зад рассекли пополам!"
Тотчас я пожалел, что дал волю рукам.
Незадача! Поскреб я с досады затылок,
Но потом я узнал и был этому рад,
Что шлепок не при чем и что вдовушкин зад
Состоял от рожденья из двух половинок.

Но, когда размахнулся я вновь для шлепка,
Злость куда-то исчезла, обмякла рука…
Тут еще обернулась она, строя глазки:
"Моя попочка — прелесть, не правда ли, глянь!"
И вершившая суд моя бедная длань
Постепенно сменила удары на ласки…