Перевод песни Mon grand'père (Pol Serge Kakon)

Mon grand père a dit à mon père :
Reste avec nous ça va changer
Ça va changer, ça va changer
Mais mon vieux a voulu changer d’air
Il est parti à l’étranger

Si l’herbe du voisin est toujours plus verte
C’est vrai qu’en son pays nul n’est jamais prophète
Comme on se voit mal dans son miroir à soi
On va se faire ailleurs ne serait-ce qu’une fois
C’est ce qu’a fait mon père c’est ce que j’ai fait aussi
Ça se voit à ma tête que je ne suis pas d’ici

Et mon père il m’a dit de même :
Reste avec nous ça va changer
Ça va changer , ça va changer
A présent vous voyez le problème
Je suis parti à l’étranger

Alors j’ai pris la route avec ma petite valise
Y fourrant mon enfance entre deux vieilles chemises
Il y avait un arbre juste devant chez moi
Je l’ai regardé pour la dernière fois
Il avait l’air de dire: Petit tu sais quand on s’en va
Ça fait une blessure on n’ s’en guérit pas

Je dirais à mon fils à ma fille :
Je ne sais pas si ça va changer
Ça va changer ou ne pas changer
Maintenant il n’y a plus de pays
Vous êtes déjà à l’étranger

Ce n’est pas pour me déplaire mais l’étranger aujourd’hui
Qui sait où ça commence qui sait où ça finit
C’est la même violence de New York à Sarcelles
A parler de mon arbre j’ai l’air d’une pucelle
Comment imaginer et le dire aux enfants
Que nous sommes peut-être les derniers des Mohicans

Мой дед сказал моему отцу:
«Останься с нами, все изменится.
Все изменится...»
Но мой старик захотел сменить обстановку,
Он уехал за границу.

Поскольку трава у соседа всегда зеленее,
Верно то, что в своей стране никто не пророк.
Так как в своем зеркале себя плохо видно,
Идешь показать себя куда-то еще, ну хотя бы раз.
Это сделал мой отец, и это сделал я,
И это же по моему лицу видно, что я не отсюда.

А мой отец, он сказал мне то же самое:
«Останься с нами, все изменится.
Все изменится...»
А теперь, видите же, какая проблема,
Я уехал за границу.

И я отправился в путь с моим чемоданчиком,
Засунув туда свое детство между двумя старыми рубашками.
А дерево, что росло напротив моего дома, —
Я взглянул на него в последний раз.
Оно как будто говорило: «Малыш, когда уходишь,
Это оставляет рану, и она не заживает».

Я скажу моему сыну, моей дочери:
«Я не знаю, изменится ли что-то,
Изменится, или нет.
Теперь уже нет родной страны.
Вы уже на чужбине».

Нет, скажу никому не на зло, но сейчас чужбина,
Кто знает, где она начинается, кто знает, где кончается.
Это одинаково жестоко от Нью-Йорка до Сарсели.
Говоря о своем дереве, я выгляжу, как маленькая девочка.
Как представить себе, и как сказать детям,
Что мы, возможно, последние из могикан.